Эпоха мёртвых. Москва - Страница 120

К оглавлению

120

— Ну, у нас и ситуация попроще, — ответил он. — Я уже к вам ездил в пару мест. И область заселена гуще, и в Москве народу куда больше, вот и мертвяков куча. Здесь, правда, тоже почти весь город съели, но всё же область большая, деревень мало, так что есть где людям укрыться.

— Я у вас биржу труда тут какую-то видел сегодня, — перевел я разговор. — Там объявление, что ещё и Конаковскую ГЭС запускать заново намерены, так?

Собеседники мои как-то странно переглянулись, затем рыжий ответил:

— Говорят, вроде так.

Ответил он как-то неуверенно, да ещё и оглянулся при этом, что меня удивило. Да и вообще, они как-то разговор заминать начали, показывая, что им есть что друг с другом обсудить, а я их отвлекаю от дела. Пришлось заткнуться. А вообще интересно, что-то я не понял, какой в этом всём криминал может быть. Ну набирают людей на работу, дальше-то что?

Чай допили и на улицу вывалили. Отошли в сторонку, собрались в кучу, а там уже и разговорились негромко.

— Тут такой моментик учитывай, — сказал Сергеич. — На работы здесь не один день набирали, так? Кто пустые деревни заселять уехал, кто лес валить, в общем, работы-то тяжёлые, в сущности, но добровольцев набрали. Первопроходцев, можно сказать. А тут такая благодать вроде, при ГЭС, в тепле и удобстве, и до сих пор вакансии?

— Как-то странно… — сказала Вика.

— Полагаешь, что на самом деле на что-то другое приглашают? — уточнил я.

— Приглашают-то на ГЭС, сам читал, — усмехнулся Сергеич. — А вот куда повезут, это уже вопрос такой, отдельный как бы.

— И что думаешь? — спросил Лёха.

— На торф, думаю, — ответил Сергеич. — На роль зэков. Были раньше такие зоны торфяные, хуже них разве что рудники урановые. А морды у «нанимателей» видел?

— Похоже… — подумав, согласился я. — Главный, как я понял, здесь инициативу не зажимает, лишь налог берёт. А если торф нужен, то тот, кто добычу наладит, будет всегда при деньгах.

— Что делать думаешь? — перешла к конкретному Татьяна.

— Думаю, что уточнить это надо, — ответил я. — Нас сюда на разведку прислали, в конце концов, значит, информация нужна всякая. Если тут что-то не так, то знать это мы должны по любому. От этого вся политика будет строиться.

— Можно у людей поспрашивать аккуратно, — влезла Ксения. — Должны знать.

— Кто знает, тот не скажет, — покачал головой Лёха. — Даже такой красивой, как ты. Если мы насчёт торфа правы, разойдись информация, и конец всему набору добровольцев. Силой увозить придётся, а здесь, как я понимаю, это всё же не принято. Что делать будем?

— Пока приглядывать, — решил я. — Если людей наберут, то их повезут куда-то. Вот и отследить неплохо было бы.

— Как тут отследишь? — даже чуть возмутился Шмель. — Дороги пустые, будем как прыщ на заднице, если следом поедем.

— Надо по карте прикинуть, — решил я. — Да и уточнить можно, откуда торф возят. Наверняка не так много мест, а сейчас как бы даже не вообще одно. Сказать, что ищем купить или ещё что, покумекать надо. Думаю, что насчёт этого скрывать инфу не станут, разболтают. А дальше… дальше что-нибудь сообразим. С картой надо посидеть, прикинуть, какой торф здесь самый простой к вывозу и доставке. Если его на ТЭЦ возить будут, то наверняка в Тверь.

Валера Воропаев
17 апреля, вторник, утро

Ящик, что захватили в офисе удивительно изменившегося Уринсона, вскрыли сразу, как только привезли в дом. Когда срезанная дверь отвалилась со сковородочным грохотом, Валера заглянул внутрь и присвистнул.

— Не зря, не зря… — сказал он и, обернувшись к слесарю, вскрывавшему сейф, добавил: — Чего вылупился? Шагай давай. Зайдёшь завтра, рассчитаюсь за труды.

В сейфе было золото и были камни. И того, и другого много. В ценах на камни Валера ориентировался плохо, но всё равно понял, что на несколько миллионов долларов по старым ценам здесь набралось. А сейчас цена золота так и ещё задралась, насколько он прикидочно мог определить. Бумажные деньги отмерли, а какой-то эквивалент товара всё же нужен.

По рации вызвал Самбиста, который был у себя в коттедже и подошёл через пять минут. Он был чуток бухой и спал, видимо, потому зевал на ходу.

— Чего хотел? — спросил он у Валеры.

— Гляди, — сказал Зять, показывая на кучу сокровищ, лежащих на столе. — Пополам пилим, только пацанов своих премирую и Витале компенсацию за руку выдам.

— Да, кстати! — оживился Самбист. — Куснули у тебя парня, так? И ты ему руку отрезал?

— Ага, — кивнул Валера. — Зато живой остался. Бригадиром сделаю, пусть командует. Стоящий пацан.

— Да это не вопрос, — согласился Самбист. — Я к тому, что так спасти всё же можно, получается?

— Можно. Проверено.

— Тогда у меня к тебе предложение сразу, — сказал Володя.

— Ага, — кивнул Валера, доставая из шкафа бутылку коньяку «Шато Фонпино». — Будешь?

— Лей, — кивнул приятель. — Ты слушать-то собираешься?

— Да слушаю я, слушаю.

Валера плеснул на дно огромных, сужающихся кверху бокалов по лужице напитка, передал один бокал Самбисту, убаюкав второй у себя в ладони, зажав ножку между пальцев. Крутанул несколько раз, заставляя янтарную жидкость омыть тонкие стенки бокала. Запахло виноградом.

— Слушай, класс какой, — сказал Самбист, пригубив. — Это что?

— «Фонпино», каждая бутылка номерная, все с одного виноградника, бывает только «Экс-О», — объяснил Валера. — Лучший коньяк наряду с «Хином».

— А «Хеннесси»?

— «Хеннесси» жульё. Никто толком не знает, откуда они даже виноград берут. У них своих виноградников на сто бутылок, условно, а продают миллион. А этот… — Он постучал ногтем по стеклу. — Этот — напиток богов. Так говори, чего хотел, телишься, блин.

120