Эпоха мёртвых. Москва - Страница 147

147

Но ничего не случилось, колонна втянулась из безлюдной части области в населённую, деревни пошли одна за другой, и вскоре мы наткнулись на опорный пункт разномастно выглядящего воинства — вояки, пара омоновцев, какие-то гражданские с оружием и крупнокалиберным пулемётом потребовали остановиться. На бурковских они похожи не были, вели себя хоть и решительно, но вежливо, так что мы на скандал нарываться не стали. Даже потом поговорили немного.

Оказалось, что Кимры организовались в нечто вроде общины. Город от мертвяков пострадал здорово, но ситуацию удалось спасти, потому что все основные очаги заражения поначалу пришлись на правый берег реки, который с «московской» стороны, связанный с левым одним-единственным длинным мостом, который легко перекрыли. В результате все жители левого берега уцелели, вместе с теми, кто сообразил и успел перебежать с другой стороны.

— А на том берегу с мертвяками как? — спросил я у немолодого милиционера с погонами младшего лейтенанта.

— Раньше больше шлялись, теперь их мало видно, — ответил он. — Но если туда заехать, то появляются, а так всё больше прячутся.

— А проехать реально? Завалов там или чего другого нет? — спросил Шмель.

— Нет, наши катаются, — ответил младший лейтенант. — Хотят понемногу мертвяков там извести и вроде как территорию вернуть. Проедете, если вас через мост пропустят. А дальше вы куда?

— На Талдом.

— Проедете, — кивнул тот. — На месте договаривайтесь.

В общем, пропустили нас. В Кимрах, заметно населённых и оживлённых, мост мы нашли легко, и пропустили нас по нему без проблем, лишь пожав плечами. Вольному воля, мол.

Мертвяки на правом берегу были, но на нас они реагировали вяло и с заметным запозданием, по всему видать, давно приманки у них не было, расслабились и задремали. Лишь один раз, когда мы, перепутав поворот, заехали в тупик, один «шустрик» создал угрозу, кинувшись из-за угла на замыкающую машину, сдававшую задом. Но получил пулю в лоб из пистолета после того, как вцепился в боковое ограждение — Маша его приголубила.

На Талдом мы не поехали, потому что на посту специально наврали, чтобы врагов обмануть. Пошли по берегу, сколько получилось, а потом просёлками, через деревни, леса и поля, добрались за три часа до Ленинградки, но уже «с нашей» стороны, после Иваньковского водохранилища. Снова проскочили через мёртвый Клин, затем такой же мёртвый Солнечногорск, в котором, правда, видели какую-то мародёрскую активность, и вскоре въехали в ворота «Пламени», осознав, что мы наконец дома.

Встречали все. Как потом выяснилось, старлея с КПП упросили дать знать по радио, когда мы приедем, и Степаныч с рацией не расставался ни на секунду, каждые три минуты проверяя, не разрядилась ли. Дальше начались объятия-поцелуи, прибежала жена Большого с детьми, двумя девочками, которые повисли на своём безразмерном папаше, хоть и сильно похудевшем в последнее время. Он даже во время нашей вынужденной отсидки в брошенной деревне всё свободное время физкультурничал, когда не спал и на фишке не дежурил. Во вкус вошёл, взялся за себя, я такое много раз видел за бывшими спортсменами — сначала запустит себя, потом начнёт заниматься снова, и когда результат ощутит, то уже остановиться не может, из спортзала не вылезает.

Кстати о телесной крепости — в «Пламени» заканчивали оборудовать отличный спортзал, потому что тренажёров и всякого полезного железа с мародёрки навезли море, так что если закончили — с завтрашнего же дня вся группа будет ежедневно туда ходить, в приказном порядке, помимо утреннего кросса с зарядкой. Обещаю: скоро у всех физподготовка будет — спецназ отдыхает.

— Как машины? — спросил о самом важном для себя Степаныч.

— А отлично! — абсолютно честно ответил я. — Никаких проблем не было, серьёзных недостатков не замечено. А теперь вопрос: можешь сделать нормальные чертежи по «уазикам», чтобы любой автосервис мог всё это повторить?

— Могу, — даже удивился вопросу Шмель-старший. — А зачем?

— Договорились на один обмен тут неподалёку, — ответил я. — На том базаре, что за водохранилищем. Нам эти чертежи обещали на подствольники с вогами махнуть.

— Это кто такой щедрый? — поразился Степаныч.

— Да хозяин этого базара. Он машины случайно увидел, они ему и понравились.

— Да сделаем, не вопрос…

Пока разгружались и переодевались, приехал на велосипеде посыльный от Пантелеева, который требовал меня к себе с докладом о поездке. Ага, вот и момент истины наступает. Нельзя сказать, что предстоящий разговор меня совсем не беспокоил. Ситуация у меня очень скользкая и сомнительная. Записать меня самого в виновники Вселенской Катастрофы — как два пальца… замочить. Да и я в своё время, не ожидая таких вот совпадений, сбрехнул не по делу, в целях личной безопасности, и как оно теперь вылезет? Что делать?

Ладно, посмотрю по ходу беседы, а вообще надо каяться во лжи и рассказывать всё как есть. Если замалчивать дальше, то вскоре можно оказаться в положении того, кого ищут все, мечтая повесить на ближайшем дереве. Лучше сейчас правду выложить.

Пантелеев был в штабе, у себя в кабинете. Я туда не заходил раньше ни разу, вечно то в классе на совещании встречались, то он к нам заглядывал, то ещё где-то виделись. Кабинет был самым стандартным: стол, к нему ковровая дорожка, простенькие стулья вдоль стены, шкаф с книгами. Портрет Суворова на стене, хотя уверен, что там недавно совсем другой висел. А если всегда Суворов, то это делает честь подполковнику.

— Заходи, садись, — пригласил он меня. — Чай будешь-на?

147