Эпоха мёртвых. Москва - Страница 66

Но всё же я ошибся, на пяти-шести метрах непросматриваемого пространства перетаптывались двое зомби, не знающих, куда им направиться. В полумраке тоннеля яркое пятнышко от лазерного луча светится как сверхновая. Я навожу его на голову одного из мертвецов и нажимаю спуск. Грохот, пучок огня из дула, зомби завалился, но второй, пригнувшись, удивительно резво бросается на меня и врезается головой в грудь. Как тараном, блин! У меня аж дыхание сбило. Я отлетаю назад, мертвяк же успевает вцепиться руками в подвесную. Надо бросить дробовик и схватиться за пистолет, но не успею даже это сделать — оскаленные зубы уже к лицу тянутся, никакая маска не защитит.

Вонь волной, гниль и тлен, так густо и тяжко, что дышать стало невозможно. Непонятно как успевает мелькнуть мысль о том, что хорошо, что руки в перчатках, к такому прикасаться руками точно не надо. Единственное, что успеваю сделать — это перехватить дробовик двумя руками поперёк и упереться им мертвяку в шею. И толкать, отгибая его голову назад, с такой силой, что затрещали хрящи его гортани.

Его глаза прямо в мои глаза смотрят. И у меня снова мороз по всей коже, страх накатывает ледяной и в то же время удушливой волной. Да что за жуть такая от их взгляда?

Волосы у мертвяка длинные, всклокоченные, все слипшиеся от гнилья, и в них вцепляется чья-то рука в чёрной перчатке со щитками на тыльной стороне. Голову рывком отгибают назад, в поле зрения появляется ПБ, упёршись в висок мертвяку. Щёлкает негромкий выстрел, противоположный висок вздувается, и оттуда вылетает пучок бурых брызг, цвета запёкшейся крови. Бешеные глаза блекнут, гаснут, труп оседает на асфальт, а я перевожу дух. Вот почему всегда надо действовать парами, а ещё лучше — тройками. А то съесть могут, независимо от наличия оружия. Будь я сейчас один… Брр, даже думать не хочется. Точно замучился бы вырываться. В умении вцепиться насмерть мертвякам не откажешь.

Зомби страшны двумя вещами: их трудно убить, соответственно, на это теряется время, особенно если ты сразу не исхитрился ему мозги вышибить, и они идут к любой суете, обозначающей человеческую активность. Застрял ты где-то, задержали тебя — и ты уже в опасности, все мертвяки в зоне не только видимости, но и слышимости пошли к тебе. Задержался ещё — и ты блокирован, остановлен и разорван в клочья. Ближний бой даже с двумя мертвяками как лотерея, рассказывали те разведчики из «Пламени», кто уже умудрялся попадать в такую ситуацию. Мертвяк просто виснет на тебе, замедляя тебя, стесняя движения, при этом норовя укусить. Оторвать его от себя почти невозможно, на него даже стандартные приёмы, эффективные против человека, не действуют. Боли он не чувствует, хоть режь его, хоть руку ломай, хоть глаза ему выдавливай — а он и не заметит. Только пистолет спасает, им можно управляться одной рукой и стрелять в упор, если остаётся время. А у меня сейчас не осталось. Брось я помповик, которым отжимал его голову, через мгновение он бы в меня вцепился зубами.

— Пошли, пошли! — скомандовал Доценко.

Действительно, что-то я расчувствовался. Передёрнул затвор и на бегу затолкал в приёмник ещё два патрона.

Поднимаемся на этаж выше, крикнув заранее о своём приближении, чтобы на очередь не нарваться. Этот этаж копия нижнего, тут тоже заканчивается зачистка. И машин здесь намного больше, люди, приезжающие в магазин, всегда норовят припарковаться здесь, а вниз едут, когда на этом уровне нет мест.

На входе нас встретил знакомый мне капитан Бугаев. Он сказал:

— Кто с оптикой — давайте на мостик и начинайте отстреливать мертвяков в залах. А с дробовиками тут оставайтесь, помогите дочистить.

— Понял! — ответил я и отправил Татьяну с Пашкой, с Лёхой во главе, в помощь стрелкам.

Мы же со Шмелём и Сергеичем пошли гулять по огромному гаражному этажу. Со стороны открытых дверей, ведущих на мост, доносилась частая, но размеренная стрельба. Такая бывает, когда стрелкам никто не мешает спокойно целиться. Дошли до самого дальнего зала, оглядываясь, приседая и заглядывая под днища машин, но никого, о ком бы не «позаботились» до нас, не увидели. Пара десятков трупов лежала в разных местах, но «живых» мертвецов не было. Ещё раз огляделись, после чего я сказал:

— Ладно, вы, как недальнобойные, погуляйте ещё по этажу, вдруг кто попадётся, а я постреляю с мостика.

Дробовик, щёлкнув сложенным прикладом, перебрался через плечо, а автомат, откинув свой приклад с таким же звуком, оказался в руках. И я пошёл на мостик.

Львиная доля работы на этом этаже была уже сделана. На окружающем пространство широченном балконе лежали в разных позах трупы. Особенно заметная их куча вповалку лежала перед переносным барьером с длинными остриями, перегораживающим вход на мостик, который бойцы с собой притащили и на перила повесили.

Острия мертвяков не пугали, боли они не боятся, но невозможно на остриё опереться, чтобы через барьер перелезть. Рука или нога протыкается, а затем следует выстрел в голову из пистолета от кого-нибудь, стоящего за бортиком. Надежная защита оказалась, надо самим учесть на будущее.

Я посмотрел вниз, на тот уровень, двери на который мы только что заперли. Там зомби ещё хватало, было куда пострелять. Я переставил переводчик огня в положение «ОД», вскинул приклад к плечу. И не торопясь, очень тщательно целясь, начал выцеливать бестолково бродящих внизу зомби. Впрочем, многие из них укрылись, повозиться ещё придётся, причём с самыми мерзкими и опасными из мертвяков — с «ветеранами».

— Входные двери не разнесите! — в эфире снова напоминает Пантелеев.